Сахаров говорит… (цитаты)

Сахаров о себе

  • «… судьба моя была в каком-то смысле исключительной … Не из ложной скромности, а из желания быть точным замечу, что судьба моя оказалась крупнее, чем моя личность. Я лишь старался быть на уровне собственной судьбы …». (Интервью газете «Молодежь Эстонии», 1988) 
  • «В 1946 и 1947 гг. я дважды отказался от искушения покинуть ФИАН и теоретическую физику переднего края. В 1948 году меня уже никто не спрашивал. В последних числах июня 1948 года … в ФИАНе по постановлению Совета Министров и ЦК КПСС создается исследовательская  группа … Задача группы – теоретические и расчетные работы с целью выяснения возможности создания водородной бомбы». (Воспоминания, т.1, с.137) 
  • «… весной 1948 года я был включен в исследовательскую группу, занимавшуюся проблемой термоядерного оружия. Я не сомневался в жизненной важности создания советского сверхоружия для нашей страны и для равновесия  во всем мире. Увлеченный грандиозностью задачи, я работал с максимальным напряжением сил, стал автором или соавтором некоторых ключевых идей». (Предисловие к сборнику «Sakharov Speaks», Нью-Йорк, 1974)
  • «С конца 50-х годов все более отчетливым образом вырисовывалось коллективное могущество военно-промышленного комплекса … Мое положение давало мне возможность знать и видеть многое, заставляло чувствовать свою ответственность, и в то же время я мог смотреть на всю эту извращенную систему со стороны. Всё это толкало меня … на общие размышления о проблемах мира и человечества, в особенности о проблемах термоядерной войны и ее последствий». (Предисловие к сборнику «Sakharov Speaks», Нью-Йорк, 1974)
  • «К началу 1968 года я был внутренне близок к осознанию необходимости для себя выступить с открытым обсуждением основных проблем современности. … я сделал свой решающий шаг, выступив со статьей “Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе”». (Воспоминания, т.1, с.388) 
  • Выступая в защиту ставших жертвой беззакония и жестокости … я пытался отразить всю меру своей боли, озабоченности, возмущения и настойчивого желания помочь страдающим». (Воспоминания, т.1, с.873)
  • «Я подхожу к религиозной свободе как части общей свободы убеждений. Если бы я жил в клерикальном государстве, я, наверное, выступал бы в защиту атеизма и преследуемых иноверцев и еретиков!» (Воспоминания, т.1, с.471) 
  • «Я не принадлежу ни к какой церкви. Но в то же время я не могу считать себя последовательным материалистом. Я считаю, что какой-то высший смысл существует и во вселенной, и в человеческой жизни тоже». (Выступление на встрече с коллективом Уралмашзавода, сентябрь 1989) 
  • «Я не являюсь чистым отрицателем нашего образа жизни, признавая многое хорошее в наших людях и стране, горячо ее любя; но вынужден фиксировать внимание на негативных явлениях, так как именно о них умалчивает казенная пропаганда, и так как именно они представляют собой наибольший вред и опасность». (Предисловие к сборнику «Sakharov Speaks», Нью-Йорк, 1974)
  • «Я чувствую себя в неоплатном долгу перед смелыми и нравственными людьми, которые являются узниками тюрем, лагерей и психиатрических больниц за свою борьбу в защиту прав человека». (Предисловие к сборнику «Sakharov Speaks», Нью-Йорк, 1974)
  • «За последние годы я много узнал о советской юридической практике – присутствуя на судах, получая множество сведений о ходе подобных дел в других городах. Очень многое я узнал также о режиме в местах заключения, о недоедании, безжалостном формализме и репрессиях против заключенных. … Я обращался и обращаюсь вновь ко всем международным организациям, к которым эта проблема имеет отношение, … с просьбой отказаться от политики невмешательства во внутренние дела социалистических стран в вопросах защиты прав человека и проявить при этом максимальную настойчивость». (Предисловие к сборнику «Sakharov Speaks», Нью-Йорк, 1974)
  • «Я не теоретик в политико-экономической области – не это главное и четко определенное в моих книгах и выступлениях. Я против тоталитаризма, против нарушений прав человека, против несвободы. Я вижу – да и все это видят, кто хочет смотреть открытыми глазами, – что социализм советского типа, реальный социализм всюду, где он смог выявить свои возможности, неминуемо приводил к партийно-государственной монополии, столь же неминуемо к преступлениям и несвободе. Я за плюрализм власти, за конвергенцию, за экономику смешанного типа, за «человеческое лицо общества», а как оно будет называться, – не столь для меня важно».(Интервью итальянскому журналу «Грацие», январь, 1978)
  • «Я никогда не считал себя лидером какого-либо движения, и не претендовал на это. Все мои действия и высказывания носили частный, индивидуальный характер, отражали мои убеждения (или сомнения), мои нравственные импульсы». (Ответы на вопросы В. Чалидзе о правозащитном движении в СССР, апрель 1982)
  • «Придя к выводу, … что международная безопасность, мир невозможны без открытости общества и без соблюдения прав человека, … я пытался защищать и развивать эти мысли. Я писал в особенности о необходимости плюралистических изменений в жизни нашей страны … и соблюдения  прав человека».(Воспоминания, т.1, с.872)
  • «Политической деятельностью – в смысле борьбы за влияние, организационных действий – не занимался никогда …. Моя общественная деятельность – это исходящие из внутренней потребности публицистические выступления общего характера и – гораздо чаще – выступления, вызванные конкретными нарушениями прав человека со стороны властей».(Интервью итальянскому журналу «Грацие», январь, 1978

Сахаров о науке и ответственности ученых

  • «Ученый прежде всего – человек. И поэтому мораль, нравственные ценности важней всего – и в личной и в общественной жизни, и в научной работе». (Интервью корреспонденту газеты «Монд», август 1978)
  • «Я не вижу никаких оснований для переоценки значения науки, научного мышления, прогресса, научного образования. Серьезность и опасность стоящих перед человечеством проблем только увеличивают необходимость рационального, объективного и непредвзятого, т.е. научного подхода к ним. Эти проблемы … очень разнородны по своему характеру и причинам. Экономические и экологические трудности, истощение энергетических и сырьевых источников, загрязнение среды, угроза голода не могут преодолеваться без широкого и рационального использования достижений науки и технологии, без новых комплексных глубоких исследований, вне продолжающегося и расширяющегося всемирного научно-технического прогресса. При этом определенную роль должны играть меры социального характера …». (Ответы на вопросы корреспондента газеты «Стампа», 1979 )
  • «Социальные и международные проблемы – войны, духовный кризис, преступность и наркомания, терроризм, страх перед будущим, перед прогрессом порождены всем ходом исторического процесса, реальными противоречиями и трудностями неописуемо сложной современной жизни и в первую очередь основным конфликтом эпохи между тоталитаризмом и плюралистическим научно-демократическим направлением развития общества. Научное, рационалистическое мышление не несет никакой ответственности за эти проблемы, более того, оно необходимо для объективной оценки ситуации. Я думаю, что на протяжении более или менее длительного периода развития человечества противоречия этого рода будут существовать, взывая к разуму и гуманности, к альтруизму и мудрости. Это – великий экзамен, которое человечество держит на право существования». (Ответы на вопросы корреспондента газеты «Ла Стампа», 1979).
  • «Наука устанавливает истину, точней, стремится к всё более полному, точному и универсальному ее познанию. В этом смысле она едина. Использование науки – неоднозначно». (Ответы на вопросы корреспондента газеты «Ла Стампа», 1979).
  • «… международная интегрированность научного сообщества неизбежно выходит и должна выходить в еще большей степени за узко профессиональные рамки, охватывая широкий круг нравственных и общечеловеческих проблем». (ответственность ученых, 1981 г.)
  • «Мне кажется, что ученые – в силу интернационализации науки и относительной независимости должны быть способны встать на общечеловеческую, общемировую позицию – выше эгоистических интересов “своего” государства, “своей” нации, выше предрассудков “своей” общественной системы и ее идеологии – социализма или капитализма – все равно». (Письмо участникам встречи в Сорбонне, 1983 г.)
  • «Не следует … смешивать вопрос о добровольности с вопросом об ответственности. Мне кажется, что люди, занимающие видное и прочное положение, объективно ответственны не только за свои действия, что тривиально, но и за бездействие. В своем последнем обращении к академикам и членам-корреспондентам с призывом выступить в защиту репрессированных коллег по науке я исходил именно из этого». (Ответы на вопросы журнала «СССР: внутренние противоречия», апрель 1982)

Взгляды по вопросам мира и разоружения, международного терроризма

  • « … я убежден … ядерное оружие имеет смысл только как средство предупреждения ядерной же агрессии потенциального противника. Т. е. нельзя планировать ядерную войну с целью её выиграть. (Опасность ядерной войны. Открытое письмо доктору Сиднею Дреллу, февраль 1983)
  • «… я еще раз подчеркиваю, насколько важно всеобщее понимание абсолютной недопустимости ядерной войны – коллективного самоубийства человечества. Ядерную войну невозможно выиграть. Необходимо планомерно – хотя и осторожно – стремиться к полному ядерному разоружению на основе стратегического равновесия обычных вооружений. Пока в мире существует ядерное оружие, необходимо такое стратегическое равновесие ядерных сил, при котором ни одна из сторон не может решиться на ограниченную или региональную ядерную войну. Подлинная безопасность возможна лишь на основе стабилизации международных отношений, отказа от политики экспансии, укрепления международного доверия, открытости и плюрализации социалистических сообществ, соблюдения прав человека во всем мире, сближения – конвергенции – социалистической и капиталистической систем, общемировой согласованной работы по решению глобальных проблем». (Опасность ядерной войны. Открытое письмо доктору Сиднею Дреллу, февраль 1983)
  • «Сегодня мы вновь спрашиваем себя – является ли взаимное ядерное устрашение сдерживающим фактором на пути войны. … Я убежден, что … равновесие ядерного сдерживания становится все более неустойчивым и опасность человечеству погибнуть, если случайность или безумие, или неконтролируемая эскалация вовлекут его во всеобщую термоядерную войну – все более реальной. В свете этого необходим постепенный и осторожный перенос функции сдерживания на обычные вооруженные силы со всеми вытекающими отсюда экономическими, политическими и социальными последствиями. Необходимо добиваться ядерного разоружения. Конечно, на всех промежуточных этапах разоружения и переговоров международная безопасность … должна быть обеспечена. … Ни одна из сторон не должна иметь соблазна ограниченной или региональной ядерной войны». (Письмо по поводу присуждения премии имени Лео Сцилларда, апрель 1983)
  • «Цели и методы террора прямо противоположны целям и методам демократического движения – борьбе за права человека, в которой … единственным оружием является гласность. Современный международный терроризм, пытающийся разрушить демократические правовые государства – в значительной мере порождение идеологии, стратегии и тактики тоталитаризма, а в ряде случаев – прямой поддержки тайных служб тоталитарных государств».(Интервью газете «Монд», август 1978)
  • «Среди проблем, которые меня волнуют – безумие международного терроризма. Какие бы высокие цели не ставили в качестве предлога террористы … – их деятельность всегда преступна, всегда разрушительна, отбрасывает человечество к временам беззакония и хаоса, провоцирует … внутренние и международные осложнения, противоречат целям мира и прогресса. Я безоговорочно осуждаю террор «Красных бригад», баскских и ирландских националистов, палестинцев, еврейских и украинских экстремистов, мусульманских «Братьев», армянских «мстителей геноцида 1915 года» и всех других террористов. Я надеюсь, что люди во всем мире поймут гибельность террористического пути … и лишат их какой-либо, даже самой пассивной поддержки, окружат их стеной осуждения». (Интервью газете «Вашингтон Пост», февраль 1980)

Сахаров о защите прав человека и правовом государстве

  • «Я убежден, что идеология защиты прав человека – это та единственная основа, которая может объединить людей вне зависимости от их национальности, политических убеждений, религии, положения в обществе …» (Воспоминания, т.1, с.471)
  • «Надо сделать нашу страну правовым государством, когда никто не сможет командовать судьей, следователем. … Мы обязаны стать страной убеждений, без преследования и насилия … Все это будет возможно только тогда, когда исчезнут основания для возрождения тоталитарного режима и бесконтрольной власти».
  • «Я убежден, что в условиях нашей страны нравственная и правовая позиция является самой правильной, соответствующей потребностям общества. Нужна планомерная защита человеческих прав и идеалов, а не политическая борьба, неизбежно толкающая на насилие, сектантство и бесовщину». ( к сборнику « Speaks», Нью-Йорк, 1974).
  • «Сейчас мы переживаем такой момент истории, когда решительная поддержка принципов свободы убеждений, открытости общества, прав человека являются абсолютной необходимостью. Альтернатива – капитуляция перед тоталитаризмом, потеря всех ценностей свободы, политическая, экономическая и нравственная деградация». ( парламентам всех стран, Конференции в   Хельсинки, г.)
  • «Задачи защиты свободы религии и прав верующих в СССР чрезвычайно актуальны и важны. Они занимают одно из центральных мест во всей проблеме прав человека как часть общей борьбы за свободу убеждений в тоталитарном государстве и благодаря массовому и нередко исключительно жестокому характеру религиозных преследований…». (Воспоминания, т.1, с.471).
  • «Гласная, ненасильственная защита прав человека – так, как эти права провозглашены Всеобщей декларацией прав человека ООН – является той идеологией, которая может объединить и объединяет в нашей стране в рамках демократического движения людей разных политических убеждений, национальностей, верований». ( «Монд», август 1978).
  • «Трудно дать инакомыслию арифметическую оценку. Это не партия, где получают членский билет, и не организация с определенным уставом. Дело не в этом, а в значении той информации, которой эти самоотверженные люди снабжали и продолжают снабжать весь мир, а также в психологическом перевороте, который был вызван их деятельностью во всех странах и в мире в целом». (Интервью газете «Монд», август 1978).
  • «Моральное, нравственное значение сформировавшегося в середине 60-х годов движения за права человека в СССР – при всей его малочисленности и подчеркнутой аполитичности – огромно. Оно изменило нравственный климат и создало духовные предпосылки для демократических изменений в СССР и для формирования идеологии прав человека во всем мире». ( Вашингтон Пост, февраль 1980)
  • «Неправильно, что диссидентское движение не оказало глубокого влияния на людей в СССР. Но это влияние носит не политический, а в своей основе нравственный характер … Я убежден, что предельно безответственно стремиться к политическим катаклизмам, к переворотам и интервенциям в современном противоречивом мире … Но совсем другое – активно влиять на нравственное самосознание людей, возвращать им веру в силу слова и права людей, возвращать им неискаженную историю их страны. … Люди, решившиеся громко сказать, что они думают и чувствуют, решившиеся поднять голос против несправедливости – разрывают заговор молчания, страха и равнодушия, и тем самым подготавливают почву для необходимых демократических, плюралистических преобразований в огромной инертной и развращенной стране – в стране, спиваемой дешевым ядовитым вином, сидящей без масла и мяса и молча принимающей Афганистан, судебные и бессудные расправы. Но все же миллионы тайно крутят ручки радиоприемников, ловя иностранные радиопередачи о своей стране и мире. Те же, кто открыто выступают за права людей идут на большие жертвы». ( вопросы итальянского журналиста агентства АНСА, 1980)
  • «Моим идеалом стало открытое плюралистическое общество с безусловным соблюдением основных гражданских и политических прав человека, общество со смешанной экономикой, осуществляющее научно регулируемый всесторонний прогресс. Я высказал предположение, что такое общество должно возникнуть как результат мирного сближения («конвергенции») социалистической и капиталистической систем и что в этом – главное условие спасения мира от термоядерной катастрофы». Академии наук СССР А.П. Александрову. Горький, октября 1980 г.

Сахаров о проблеме смертной казни

  • «Я считаю смертную казнь жестоким и безнравственным институтом, подрывающим нравственные и правовые устои общества. Государство, в лице своих чиновников …, присваивает себе право на самое страшное и абсолютно необратимое действо: лишение жизни. Такое государство не может рассчитывать на улучшение нравственной атмосферы в стране. Я отрицаю сколько-нибудь существенное устрашающее действие смертной казни на потенциальных преступников. Я уверен в обратном – жестокость порождает жестокость». ( смертной казни, сент., 1977)
  • «Я убежден, что общество в целом и каждый его член в отдельности, … несут ответственность за происходящие преступления. У задачи уменьшения и ликвидации преступности нет простых решений, и во всяком случае не смертная казнь является таким решением. Только длительная эволюция общества, общий гуманистический подъем, воспитывающий в людях глубокое преклонение перед жизнью и человеческим разумом, … внимание к трудностям и проблемам ближнего могут привести в будущем к снижению преступности и даже к полной ее ликвидации. Такое гуманное общество сейчас не более чем мечта, и только акты проявления гуманности сегодня создадут надежду на возможность ее осуществления в будущем. Я считаю, что принципиальная важность полной отмены смертный казни дает основания не рассматривать те возражения сторонников ее сохранения, которые основываются на частных, исключительных случаях». ( казни, 1977)
  • «Я убежден, что смертная казнь не имеет моральных и практических оправданий и представляет собой пережиток варварских обычаев мести. Мести, осуществляемой хладнокровно и обдуманно, без личной опасности для палача и без аффекта у судей, и поэтому особенно позорной и отвратительной». ( казни, сент., 1977)
  • «Особенно важна отмена смертной казни в такой стране, как наша, с неограниченным господством государственной власти и бесконтрольной бюрократии, с широко распространенным пренебрежением к закону и моральным ценностям. Вы знаете о десятилетиях массовых казней невинных, которые осуществлялись без какого-либо подобия правосудия …. Мы все еще живем в созданной этой эпохой нравственной атмосфере». ( комитет симпозиума по проблеме смертной казни, сент., 1977)